Борис Леонидович ПАСТЕРНАК

Борис Леонидович ПАСТЕРНАК

	Борис Леонидович ПАСТЕРНАК 1890—1960
	Он награждён каким-то вечным детством, Той щедростью и зоркостью светил, И вся земля была его наследством, А он её со всеми разделил. А. Ахматова

    Борис Пастернак родился 29 января 1890 года в Москве в семье выдающегося художника, академика, профессора Московского училища живописи, ваяния и зодчества Леонида Осиповича Пастернака и талантливой пианистки Розалии Исидоровны Кауфман. В семье воспитывались четверо детей.181 Литература, живопись, музыка являлись «воздухом» Пастернаков.В их доме бывали Л. Толстой, Максим Горький, А. Скрябин, И. Репин, М. Врубель, Ф. Шаляпин... «Многим, если не всем, я обязан отцу и матери», — напишет Борис в автобиографии. Невозможно представить более благоприятной среды для развития таланта будущего выдающегося поэта. Сохранившиеся с детских лет острая впечатлительность, готовность удивляться окружающему миру, потребность постигать жизнь «до оснований, до корней, до сердцевины» никогда его не покидали, стали сутью его поэзии.

    В 1901 году Борис Пастернак поступает в гимназию и во время учёбы начинает всерьёз заниматься музыкой. Огромную роль в этом увлечении сыграл композитор А. Скрябин, хороший знакомый отца. «Под влиянием обожания, которое я питал к Скрябину, тяга к импровизациям и сочинительству разгорелась у меня до страсти, —писал Пастернак, однако признавался, что так и не смог простить себе собственного несовершенства: — ...У меня не было абсолютного слуха... Музыку, любимый мир шестилетних трудов, надежд и тревог, я вырвал вон из себя, как расстаются с самым драгоценным». По мнению исследователей, Пастернаку «были свойственны постоянные уходы от того жизненного пути, который, казалось, напрашивается». И это свойство его личности, напряжённое стремление «услышать будущего зов», в конце концов приведёт юношу к окончательному выбору, имя которому — поэзия.

    Окончив с золотой медалью гимназию, в 1908 году Пастернак поступает на юридический факультет Московского университета, а через год переводится на историко-филологический. В 1912 году с целью углубить свои знания в области философии Пастернак проводит летний семестр в университете старинного немецкого города Марбурга. Он слушает лекции знаменитых профессоров, мечтая всего себя вложить в науку, и тут его, как ураган, настигает первая любовь. В ответ на признание он получит отказ, и это смятение чувств разбудит в нём поэта. «Тот удар — исток всего. До остального, // Милостью её, теперь мне дела нет», — скажет впоследствии Пастернак, называя «остальным» всё то, что не касается поэзии.

    Начало литературной деятельности. Летом 1913 года на даче Борис Пастернак облюбует растущую над омутом старую берёзу, ветви которой сплелись в зелёную беседку. Здесь поэт «обосновал свой рабочий угол» и в этом тайном укрытии «часто и постоянно» пишет стихотворения, которые вошли в его первую книгу —«Близнец в тучах», вышедшую в 1914 году. 182 Идеи модернизма отразились в этой ранней книге поэта. Пастернак входит в одну из футуристических групп («Центрифуга»), знакомится с молодым В. Маяковским, во встречах с которым присутствовало «с первых слов обнаружившееся взаимопонимание». В сво-ей первой книге молодой поэт погружается в лабиринты образов и мыслей, сопровождаемых сложными ассоциациями, сбивчивостью синтаксиса. Прочитав книгу, Максим Горький напишет Пастернаку: «Много изумляющего, но часто затрудняешься понять связи ваших образов, и утомляет ваша борьба с языком, со словом. Иногда я горестно чувствую, что хаос мира одолевает силу вашего творчества...» Впоследствии Пастернак признается, что часто жалел о выпуске «незрелой» книжки. Но уже тогда в ответе Горькому выразит оправданное всей дальнейшей жизнью творческое кредо: «Я всегда стремился к простоте и никогда стремиться не перестану». 

    В январе 1916 года Пастернак уезжает на Урал работать конторщиком на химическом заводе, а летом сдаёт в печать вторую книгу стихов — «Поверх барьеров». Через год, в 1917-м, готова к публикации третья, признанная одной из лучших книга — «Сестра моя — жизнь», которая вследствие революционных событий будет издана только в 1922 году. 

    После революции. Узнав о произошедшей революции, Пастернак тотчас возвращается в Москву. Эпохальное событие привлекает поэта, воспринимается им как часть природы, когда в воздухе разлита гроза и атмосфера насыщена электричеством. Мотив прорыва, нарушения границ, перемешиваясь с душевными переживаниями лирического героя, находит воплощение в стихах о дожде, грозе, ме-тели и Москве той эпохи:

Последней ночью несравним Ни с чем, какой-то странный, пенный весь, Он, Кремль, в оснастке стольких зим, На нынешней срывает ненависть... «Кремль в буран конца 1918 года», 1918

    Родители Пастернака уезжают в Германию, но он принимает не-простое для себя решение остаться в России. Поэт пробует отойти от лирики и в эпической форме рассказать о событиях предреволюци-онных лет. Он создаёт цикл историко-революционных поэм: «Спекторский», «Девятьсот пятый год», «Лейтенант Шмидт». В этих произведениях из общей массы он выделяет всегда интересовавших его людей: героев, участников истории, бойцов и поэтов. Тогда же Пастернак предпринимает попытку сблизиться с Левым фронтом искусств и его журналом «Леф», во главе которого сто-ял В. Маяковский, но сравнительно быстро его взгляды расходятся с жёсткими литературно-идеологическими установками лефовцев. «Я порвал с Маяковским...» — напишет Пастернак в автобиографии, говоря об этом событии как о горькой, но неотвратимой лич-ной потере.

    В середине 1920-х годов Пастернак, покорённый «лирическим могуществом» поэзииМ. Цветаевой, пишет ей «полное восторгов и удивления» письмо в Прагу, где она тогда жила, и между двумя авторами завязывается переписка, ставшая яркой вехой биографии каждого из них. Пастернак открывает для себя имя Ахматовой, высоко оценивая её поэзию, способную «такими простыми средствами удержать частицы действительности, в неё занесённые». Искренность отзывов свидетельствует о непрекращающемся в самом поэте внутреннем поиске —движении к простоте и ясности собственного поэтического слога. 

    В 1930—1940-е годы. В 1932 году выходит книга стихов Пастернака «Второе рождение», в которой критики отметили поворот поэта к новой, менее метафоричной и более простой стилистике. Тридцатые годы не были простыми для Пастернака. С одной стороны, он становится довольно знаменит, имя его широко известно, на Первом съезде советских писателей в 1934 году его поэзии даётся высокая оценка. Но с другой — убеждения диктуют ему не поддаваться нажиму официальной советской критики, всё настойчивее предлагавшей Пастернаку задуматься, «куда ведёт его путь индивидуализма, цехового высокомерия и претенциозного зазнайства». Пастернаку всегда была чужда позиция отвлечённого наблюдателя, он умел высказываться очень твёрдо и даже резко, стремился открыто отстаивать свои убеждения, старался заступаться за тех, кто подвергался несправедливым гонениям. В том же 1934 году Пастернак просит за арестованного Осипа Мандельштама, чем вызывает недовольство Сталина, позже отказывается подписать «гневное одобрение» расстрелу советских военачальников М. Тухачевского, И. Якира и др. Всё это послужит началом тяжёлого душевного и творческого кризиса, вызванного  двойственностью положения Пастернака — то ли «попутчика», то ли «официального поэта». «Жизни в зеркальном блеске выставочной витрины я не мыслю», — напишет он в автобиографии, оставаясь в новой действительности человеком, по-прежнему верным своим убеждениям — «устоям благородства, чувству долга». Поездки в составе писательской бригады на Урал, в Грузию не помогают преодолению кризиса, хотя, по признанию Пастернака, встреча с грузинскими авторами становится «составной частью его личного мира» и основанием для его удивительных многочисленных переводов грузинской поэзии.

    В 1936 году Пастернак получает зимнюю дачу в подмосковном Переделкине, где отныне будет проходить основная часть его жизни. Пастернак чувствует себя в этом посёлке «так, как будто сам создал его по своему образу и подобию». Он с удовольствием топит печи, вскапывает огород:

Я за работой земляной С себя рубашку скину, И в спину мне ударит зной И обожжёт, как глину. «Летний день», 1940, 1942

    В Переделкине создаются книги «На ранних поездах» (1936—1944), «Когда разгуляется» (1956—1959), здесь будет написан принёсший писателю мировую известность роман «Доктор Живаго» (1956).

    В начале Великой Отечественной войны Пастернак с целью отправки на фронт проходит курсы военного обучения, но его вместе с семьёй эвакуируют в город Чистополь на Каме. С бригадой писателей он выезжает на фронт, в результате чего создаёт большой цикл стихотворений, пишет очерки. В то же время интенсивно работает над переводами мировой классики: «Ромео и Джульетта» и «Гамлет» Шекспира, «Фауст» Гёте, «Мария Стюарт» Шиллера... 

    В последнее десятилетие. В течение одиннадцати послевоенных лет творческие силы Пастернака были отданы работе над романом «Доктор Живаго». Предполагалось, что его главы будут печататься в журнале «Новый мир», а затем произведение выйдет отдельной книгой.

    Но после того как роман опубликовали в Италии, а некоторые западные газеты напечатали рецензии с провокационными заголовками «Бомба против коммунизма», «Доктор Живаго» был запрещён в СССР. Вокруг произведения и его автора началась шумиха с письмами возмущённых, но не читавших роман граждан, разгромными статьями критиков и, наконец, исключением Пастернака из Союза писателей СССР. 

    Роман «Доктор Живаго» — история жизни врача и поэта Юрия Андреевича Живаго, начинающаяся рассказом о смерти его матери и заканчивающаяся смертью самого героя. Жизнь Юрия Живаго тесно связана с трагической историей России первых десятилетий XX века. Автор писал о книге: «Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжёлого, печального и подробно разработанного, эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое».

    В 1958 году Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы». Поэта вынудили отказаться от премии, но от своего детища он не отрёкся: «Единственный повод, по которому мне не в чем раскаиваться в жизни, — это роман. Я написал то, что думаю, и по сей день остаюсь при этих мыслях». 

    Сегодня роман переиздаётся на многих языках мира, его называют произведением «нравственного перелома XX века», поставившим историю человеческих чувств выше политических и идеологических установок.

    В 1989 году историческая правда была восстановлена, и диплом лау-реата Нобелевской премии был вру-чён сыну покойного поэта Евгению Борисовичу Пастернаку.186 Борису Пастернаку оставалось жить всего два года, и он прожил их спокойно. «Я люблю свою жизнь и доволен ею», — напишет поэт в автобиографии, и в этом признании заключены жизненная мудрость и мужество. Но ожесточённая кампания всё же очень негативно повлияла на его состояние здоровья. 

    Незадолго до смерти в стихотворении «Нобелевская премия» Борис Пастернак выразил свою веру:

Но и так, почти у гроба, Верю я, придёт пора, Силу пошлости и злобы Одолеет дух добра.

    Борис Пастернак умер 30 июня 1960 года и был похоронен на кладбище в Переделкине. 

1. В какой атмосфере прошли детство и юность Б. Пастернака? Подготовьте ответ, доказывающий справедливость суждения о том, что эта атмосфера была самой благоприятной для становления его поэтического таланта. 2. Как воспринял Б. Пастернак революцию 1917 года? На примере выбранного вами стихотворения, раскрывающего тему поэта и поэзии, объясните, почему разошлись пути писателя и революционного Левого фронта искусств 3. Расскажите о последнем десятилетии жизни Б. Пастернака. Почему эти годы можно назвать трагическими и как распорядилось время творческим наследием писателя?

Лирика Бориса Пастернака

Лирика Бориса Пастернака

Путь поэта от сложной ассоциативности к мудрой простоте. «Природа всю жизнь была его единственно полноправной Музой, его тайной собеседницей, его Невестой и Возлюбленной, его Женой и Вдовой — она была ему тем же, чем была Россия Блоку. Он остался ей верен до конца, и она по-царски награждала его», — так охарактеризовала А. Ахматова поэзию Б. Пастернака. Природа для поэта —не только деревенские и городские пейзажи, это, включая самого человека, живой поток жизни во всей её неповторимой целостности. Неслучайно Пастернак сравнивал поэзию с губкой, которая «всасывает жизнь лишь для того, чтобы быть выжатой во здравие жадной бумаги». Именно природа — снег, дождь, сад, лес, река — помогает лирическому герою понять состояние его собственной души, объяснить причины и следствия событий. Поэзия, её совершенство определяют-ся для автора присутствием в стихах «дыханья роз, дыханья мяты...», а время за годом год движется так же, как «снег идёт». Это позволяет говорить о философской насыщенности поэзии Пастернака, его стремлении во всём «дойти до самой сути», чтобы найти ответ на сложные вопросы бытия: о смысле жизни, связи времён, красоте, любви, тайнах творчества, предназначении поэта.

    Исследователи ранней лирики Пастернака отмечали в ней запутанность синтаксиса, чрезмерную метафоричность образов, сложность ассоциаций. Всё это можно объяснить как влиянием особенной стилистики Серебряного века, так и неудержимой энергией таланта, проявившегося в поэте «страстью творческого созерцания». Действительно, лирический герой ранней поэзии Пастернака — натура страстная. Он влюблён и потому невероятно чуток к окружающему миру, его стихи не столько сочиняются, сколько «слагаются... навзрыд». Много позже автор достаточно жёстко определил своё отношение к первым книгам: «Я не люблю своего стиля до 1940 года». Но при этом отрицал в нём всякую манерность, искусственность: «Я ничего не выражал, не отражал, не отображал, не изображал... Мне нужно было, чтобы одно стихотворение содержало город Венецию, а в другом заключался... вокзал».

    С годами Пастернак пришёл, по словам поэта Е. Евтушенко, «к хру-стально-чистому стиху, который потерял в плотности, но выиграл в отсутствии лишнего». Подлинная классика — самое краткое определение поэзии Пастернака. Он достиг простоты равной мудрости и гармонии, рождённой огромной человеческой культурой, высочайшей образованностью и нравственной силой «ни единой долькой не отступаться от лица».

    «Февраль. Достать чернил и плакать!..» (1912). Стихотворением «Февраль...» открывается раздел «Начальная пора» первой книги поэта. Пастернак любил это лирическое произведение, в котором ему удалось передать ощущение сиюминутности, запечатлеть мгновение нахлынувшего восторга в предощущении весны. Казалось бы, февраль всегда ассоциируется с морозом, метелицей, застывшими от холода деревьями. Но даже в феврале вдруг приходит такой день ещё не весны, но уже и не зимы, когда что-то меняется в природе и, чтобы сбросить зимние оковы, она вдруг напрягается в порыве, означающем пробуждение В стихотворении открывается несколько планов: первый план —образ приближающейся, во всём чувствующейся «горящей» весны; второй — состояние восторженно откликнувшейся навстречу весне души лирического героя; третий — рождение стихов. Между этими тремя планами нет границ: один переходит в другой, и к ним присоединяется третий, чтобы стать частью обоих. В результате возникает картина, наполненная сиянием света, грохотом звуков, стремительностью порывов, — и из всей кутерьмы возникают стихи, случайные и потому единственно верные.

    Лирический герой стихотворения очень молод, он весь нараспашку, полностью подчиняется моменту. Обилие инфинитивов: «достать», «плакать», «писать», «перенестись», употреблённых в значении повелительного наклонения, усиливает ощущение необходимости действия, невозможности не осуществить его. Вот поэт, он же лирический герой, начинает «писать о феврале навзрыд», затем выбегает на улицу, чтобы «достать пролётку», на которой даже не мчится, а, как в сказке, «переносится» туда, где уже царствует весна. Полёт сопровождают звуки благовеста — перезвона церковных колоколов. В том мире, куда попадает герой, шумит ливень, смывающий следы зимы, и происходят удивительные метаморфозы: тысячи грачей, таких же чёрных, «как обугленные груши», срываются с веток, чтобы помочь деревьям запрятать в лужах «сухую грусть» прошлогодних листьев, а сами лужи превращаются в синие, как небо, «очи». 

    Поэзию Пастернака всегда отличали удивительные метафоры и самые неожиданные сравнения, передающие ту причудливость мира, которая подвластна взгляду только тонкого лирика.

    Можно не только плакать навзрыд, но и «слагать стихи» навзрыд, испытывая особенное «лирическое волнение», о котором как о предвестнике рождения стихов писал когда-то Пушкин. Стихи не пишутся по требованию — они случаются, возникают вдруг, как проталины из-под снега, как пронзающий ветер крики птиц, как неудержимые слёзы радости.

    В стихотворении «Февраль. Достать чернил и плакать!» запечатлена одна из разгадок непреходящей молодости поэта, душа которого всегда была готова так восторженно откликаться навстречу пробуждению природы.

    «Снег идёт» (1957). Стихотворение «Снег идёт» вошло в последнюю книгу стихов Б. Пастернака «Когда разгуляется». Оно было написано в очень непростой период жизни поэта: в стране разворачивалась. кампания против романа «Доктор Живаго» и его автора. И, словно в противовес этой общественной шумихе, поэт создаёт произведение, настраивающее нас на созерцание падающего снега, наполненное философскими размышлениями о скоротечности жизни и вечности бытия.

    Стихотворение делится на две тесно связанные между собой части. Первая — пейзажная зарисовка раннего снегопада, вызывающего в душе лирического героя знакомое всем с детства радостное волнение, ощущение причастности к чудесному празднику, подаренному природой. Рефрен «снег идёт», открывающий каждую но-вую строфу, усиленный эпитетом «густой-густой», рисует картину удивительного преображения привычного мира. В снежную круговерть втягиваются любящие тепло, но заворожённые «белыми звёздочками» цветы герани, «пускаютсяв полёт» всегда неподвижные «чёрной лестницы ступени», меняет свои устойчивые очертания «перекрёстка поворот». Сам небосвод, нарядившись в «заплатанный салоп», «с видом чудака, играющего в прятки», спускается на землю — и происходит удивительная встреча двух стихий: небесной и земной. Найденные поэтом необычные метафоры, олицетворения, сравнения добавляют волшебства этой словно увиденной нами наяву картине.

    Пятая строфа неожиданно начинается подчинительным союзом «потому что», устанавливающим причинную связь между первой и второй частями стихотворения. Снегопад — не только явление природы, но и зримая картина движения времени, его неравномерной, подобной падению снега, поступи: «В том же темпе, с ленью той // Или с той же быстротой, // Может быть, проходит время?» Поэт оставляет в конце строфы знак вопроса, поскольку тайна времени, как всякая тайна мироздания, до конца непостижима. Но один из секретов становится более очевидным, когда благодаря поэзии мы по-новому начинаем смотреть на падающий снег и понимаем: слова в поэме подобны явлению природы и тоже воплощают ход времени, ведь слагаются «за годом год». 

    В заключительной строфе лирический герой уже несколько иначе понимает всеобщее смятенье. Он видит в пешеходе «убелённого» не только снегом, но и сединой странника, в «удивлённых растеньях» — замирание жизни, а в повороте перекрёстка — подобие жизненного распутья с его непростым выбором.

    Но всё же «снег идёт, снег идёт» и дарит всем подобную чистому белому листу, заложенную природой возможность обновления, а значит, продолжения жизни.

    «Единственные дни» (1959). Стихотворение стало одним из последних произведений поэта. Тем удивительнее его жизнеутверждающаясила и, как отмечают критики, «естественная, непосредственная простота... простота пушкинская и человеческая».

    «Единственными» автор называет дни солнцестояния, после которых день становится длиннее ночи и затем продолжает расти, что означает возвращение солнца в наше Северное полушарие. Неслучайно это время в народе называют «весной света». И хотя из года в год, согласно законам природы, дни солнцеворота повторяются «вновь без счёта», каждый из них остаётся «неповторимым» — днём рождения солнца и временем, с которым связаны самые лучшие воспоминания поэта и его лирического героя: 

И целая их череда Составилась мало-помалу Тех дней единственных, когда Нам кажется, что время стало.

    День становится бесконечным, время не течёт, взрослые, как в дет-стве, чувствуют себя счастливыми. Состояние радостного пробуждения переживает и природа. Самыми простыми средствами поэт создаёт в третьей строфе удивительно прозрачные в своей природной первозданности образы: «Дороги мокнут, с крыш течёт. // И солнце греется на льдине». 

    Пастернак писал, что «искусство есть запись смещения действительности, производимого чувством». Используя многосоюзие (союз «и» многократно повторяется), автор создаёт удивительную картину мира, в котором нет разделения между любящими людьми и природой, ожидающей возвращения птиц: 

И любящие, как во сне, Друг к другу тянутся поспешней, И на деревьях в вышине Потеют от тепла скворешни.

    В пятой строфе образ времени приобретает зримые очертания «полусонных стрелок», день, как при сотворении мира, длится «дольше века», а последняя строка («И не кончается объятье») звучит апофеозом — прославлением, возвеличением радостного, светлого праздника, имя которому — восходящая к вечности жизнь, где не бывает остановок, потому что всё в ней непрерывно и взаимосвязано.

    Стихотворение «Любить иных — тяжёлый крест» (1931) вошло в книгу стихов Пастернака «Второе рождение». Это небольшое, предельно искреннее произведение стало жемчужиной любовной лирики автора. Оно обращено к любимой поэтом женщине — Зинаиде Нейгауз, которая в том же году стала его женой.

    Неожиданно вспыхнувшее чувство изменило жизнь поэта, подарило ему, испытавшему много горечи и разочарований в любви, второе рождение, послужившее названием новой книги.

    В первых двух строках содержится исключающее все сомнения противопоставление — «иные» и «ты»: «Любить иных — тяжёлый крест, // А ты прекрасна без извилин...»

    Фразеологизм «тяжёлый крест» символизирует трудную, полную бед и страданий судьбу. Лирический герой знает цену данному определению, ведь в его жизни однажды встретилась «иная», т. е. чужая, не предназначенная судьбой женщина. Он устал от сложностей её характера, подобных крутым поворотам извилистой дороги, его притягивает очарование женственной непосредственности и красоты. И, словно в награду, судьба дарит ему новую встречу, озарившую светом радости прозвучавшее признание: «А ты прекрасна без извилин...»

    Но порой самые простые, очевидные истины требуют разгадки. И если «секрет прелести» любимой женщины «равносилен разгадке жизни», не означает ли это прекрасное равенство двух составляющих счастье основ, имя которым любовь и жизнь? 

    Две необычные метафоры открывают вторую строфу стихотворения. Как и прежде, весна знаменует начало всех начал, и именно она озвучивает по ночам едва уловимые «шорохи снов», а дневной шум превращает в тихий «шелест новостей и истин», который больше не тревожит душу. Эти метафоры, усиленные аллитерацией [с], [ш], рождают незримые образы синего неба, шелестящей листвы, тихой музыки... Всё становится простым и понятным благодаря женщине, 

    Зинаида Нейгауз которая вошла в жизнь лирического героя и вернула ему «такие основы», без которых не бывает счастья: 

Легко проснуться и прозреть, Вчерашний сор из сердца вытрясть И жить, не засоряясь впредь...

    Как много счастливых перемен отражают строки: легко проснуться без тяжёлого груза «вчерашнего сора» и «впредь не засорять» им своё сердце, а главное, легко осознавать, что отныне «всё это — не большая хитрость».

    Наша жизнь постоянно меняется, но неизменными должны оставаться её основы. Одной из таковых для поэта является любовь к женщине, рядом с которой легко дышится и ежедневно свершается чудо преображения и обновления жизни. В этом простом и ясном, по-новому прозвучавшем определении любви и заключается глубокий философский смысл стихотворения.

    «Гамлет» (1946). Стихотворение «Гамлет» стало одной из поэтических страниц знаменитого романа Пастернака «Доктор Живаго». Оно вошло в его семнадцатую часть, представляющую собой 25 лирических произведений, найденных в тетрадях главного героя после его смерти. Каждое из стихотворений соотносится с определённым событием в жизни Юрия Живаго, а также оказывается лирической исповедью героя. «Стихи Живаго — это стихи Пастернака, — пишет Д. Лихачёв. — И эти стихи написаны от одного лица — у стихов один автор и один общий лирический герой». 

    Первым среди них стал Гамлет. 

    Образ Гамлета, героя трагедии У. Шекспира, наряду с образами Дон Кихота, Фауста, Дон Жуана принято называть вечным, так как этот литературный герой неоднократно воплощался в произведениях искусства разных времён и народов.

    В первой строфе поэт создаёт образ пространства — театр, на сцену которого выходит лирический герой: «Гул затих. Я вышел на подмостки». Но это не тот театр, где актёр талантливо играет на сцене 193 отведённую ему роль, — а театр жизни, и в нём герой ощущает себя Гамлетом своего времени. Он пока ещё находится в начале пути, но уже «ловит в далёком отголоске» недобрые вести, различает «в сумраке ночи», наставленной на него «тысяче биноклей» враждебный гул тол-пы против одиночки, осмелившегося противостоять всеобщему ханжеству, лицемерию и лжи, в которых «тонет» его страна.

    Лирический герой — живой человек, ему бывает страшно, и он обращается к Богу с молитвой: «Если только можно, Авва Отче, // Чашу эту мимо пронеси». Так, согласно евангельской истории, обращался к Отцу Христос, когда в одиночестве проводил свою последнюю ночь перед казнью. Он молил Бога как смертный человек, но в глубине души знал о неизбежности своей судьбы и был готов на великую жертву. Гамлет Пастернака понимает неотвратимость божественного «замысла», называя его «упрямым». Для себя он уже нашёл ответ на извечный гамлетовский вопрос «быть или не быть?», поэтому «играть согласен эту роль», но его страшит разворачивающаяся на его глазах современная «другая драма», которая гораздо сложнее и опаснее, чем во времена шекспировского героя. 

    И тем не менее в последней строфе герой Пастернака принимает ведущий к гибели «конец пути». Так же, как Гамлет Шекспира, которого предали лучшие друзья, он обречён на одиночество, и помощи ждать не от кого, потому роль его трагична.

    Не возвышенным слогом, а русской пословицей, наполненной муд-ростью смирения перед судьбой, у которой всегда «продуман распорядок действий», заканчивает поэт стихотворение: «Жизнь прожить —не поле перейти».

    Став в конце жизни «опальным» поэтом, Борис Пастернак нашёл в себе мужество «ни единой долькой не отступаться от лица». В русской литературе и в жизни он занимал позицию Гамлета, о чём упо-минал в одном из писем: «Часто жизнь рядом со мной была возмущающе мрачна и несправедлива, это делало меня чем-то вроде мстителя за неё или защитником её чести...»

    Стихотворение «Рождественская звезда» (1947) открывает состоящий из восьми лирических произведений цикл, созданный по мотивам евангельской истории. Он завершает семнадцатую часть романа «Стихотворения Юрия Живаго». После всех пройденных испытаний лирический герой выбирает для себя единственную духовную родину, позволяющую ему честно говорить о времени и о себе. Именно хри-стианское осмысление истории, положенное в основание романа, развенчивает идею революции, противоречащую правильному течению жизни.

    Точкой отсчёта новой эры в истории человечества стало рождение в Вифлееме младенца Иисуса, а вестницей этого события была взошедшая в небе Рождественская звезда.

    Проникновенный в своей убедительности эпический пафос евангельского рассказа в полной мере сохранён и передан поэтом уже в первых строках стихотворения: «Стояла зима. // Дул ветер из степи». Ключевые начальные слова «зима», «ветер», «холодно» рисуют образ недоброго мира, который словно оцепенел в своём сумрачном сне и ещё не знает о появившемся на свет Младенце. Холод кладбища с его оградами и надгробьями, а также одиноко торчащая в сугробе оглобля только усиливают мотив умирания ветхозаветного мира. «Поле в снегу», «погост», «оконце сторожки» — такой пейзаж трудно соотнести с мягким климатом Палестины и бытом её пастухов. Это больше похоже на ту «нищую Россию», которую воспел Александр Блок. Почему же не Палестина, а словно Россия? Возможно, такой холодной и неуютной, духовно нищей всякий раз становится та местность, где забыли про Рождество, перестали ожидать появления первой звезды и потеряли причастность к вечным истинам. Для поэта в то время это была Россия, её снег, её холмы, её пастухи...

    Но Младенец родился, и вместе с Ним в холодном мире возник маленький островок тепла и света. Первыми, кто согрел Дитя, были «домашние звери», которые вновь, как во времена библейского рая, кротко готовы служить человеку. Люди — простые пастухи, привыкшие подолгу смотреть в небо и размышлять о вечности, — уже тоже проснулись. Автор в мельчайших подробностях, вплоть до «постельной трухи», которую пастухи отряхивают со своих одежд, рисует их будничное пробуждение. «Спросонья», не ожидая ничего нового для себя, смотрят они «в полночную даль» и видят прямо над собой новую, «неведомую перед тем» звезду. 

    Образ Рождественской звезды становится композиционным центром стихотворения, кульминацией действия. Звезда рождается прямо 195 на глазах: сначала она была «застенчивей плошки» и только «мерцала», но вдруг стала подобной пламени пожара и превратилась в факел: 

Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой.

    Если в истории человечества, запечатлённой на страницах Евангелия, свет звезды Рождества означает смену эпох, то в нашей общей культуре и жизни каждой отдельной семьи он символизирует самый мирный и сказочный праздник детства, связанный с ожиданием счастья. Этот новый волшебный мотив появляется в стихотворении вместе с образами трёх звездочётов, откликнувшихся «на зов небывалых огней». Восседая на маленьких осликах в сбруе, они словно сошли со страниц сказки и сразу сделали чёрно-белый мир цветным. В нём воплотились «все мысли веков, все мечты, все миры... все ёлки на свете, все сны детворы...».

    Повтор слова «все» подчёркивает универсальность события, а необыкновенно волнующее перечисление чудес приносит весть о том, что с рождением Младенца началось время, благоприятствующее становлению поэтов, художников, музыкантов, души которых во все времена были родом из детства, сказки. Начинают звучать ноты романтического пафоса, возникает хрупкий образ прекрасного, хотя и далёкого будущего.

    Перемешав пространства и миры, создав особое измерение, автор в последующих строфах вновь, словно с небес на землю, возвращает нас в событийное время, к пастухам. Они по-прежнему стоят на своём утёсе и, словно бы сверху, «сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи», видят всё тот же скромный пейзаж: пруд, верхушки ольхи, хибарку... Но что-то изменилось в окружающем мире, он как будто очнулся после долгой зимней ночи и пришёл в движение. Пастухи различают силуэты проходящего каравана, слышат «шарканье по снегу» многочисленных ног, ворчание овчарок, улавливают тепло разогретых движением человеческих тел. Они не могут не подчиниться общему стихийному порыву, когда говорят: «Пойдёмте со всеми, поклонимся чуду». Звезда указывает путь в Вифлеем, и в стихотворении возникает собирательный образ человечества, делающего первые шаги на этом пути. Это пока ещё толпа, «орава народу», но люди целенаправленно идут вперёд, ведомые незримыми ангелами. Доступные зрению поэта 196 «неба послы» знают направление и, чтобы создать для людей ориентиры, оставляют на дороге «отпечаток стопы». Ночь всё ещё продолжалась, но она уже, благодаря свету звезды и присутствию ангелов, «походила на сказку», становилась рождественской.

    Когда рассвело, местность приобрела отчётливые приметы окраины Вифлеема: «...Означились кедров стволы... // У выдолбленной водопойной колоды // Ревели верблюды, лягались ослы». А в небе с наступлением рассвета, «как пылинки золы», исчезли «последние звёзды» вчерашнего мира.

    На пороге нового дня стояла Мария, тревожно оберегавшая сон Младенца, получившая высокую власть над «племенем пастушьим». Сияние новорождённого Младенца Пастернак сравнил с нежным лучом нарождающегося месяца. Образ Марии тоже излучает тихий свет материнства и поэтому близок в стихотворении образу звезды Рождества. Поначалу поэт вроде бы оставляет Марии только второй план, но в финальных строках, когда встречаются взгляды земной Матери и небесной гостьи, становится понятной великая суть этого союза, принёсшего на землю законы Неба.

    Стихотворения о поэте и поэзии. Тема поэта и поэзии всегда оставалась одной из главных для Пастернака, поскольку представляла собой поэтический самоотчёт, отвечающий складу его личности, напряжённую авторскую исповедь. Развиваясь на протяжении всей творческой жизни, приобретая новые оттенки и смыслы, эта тема в одном оставалась для него неизменной: поэзия, считал он, есть прямое следствие жизни, потому поэт не более чем её соучастник, проводник, которому «нужно только подсматривать и удивляться, собирая готовые рифмы в подставленную тетрадь».

    Уже в раннем творчестве Пастернака проявляется его стремление выйти за рамки эстетических правил символизма и футуризма, довериться простому созерцанию жизни, дать стихам полную свободу проявления. В вошедшем в книгу «Сестра моя — жизнь» стихотворении «Определение поэзии» (1917) Пастернак даёт философское определение творчеству. Для него поэзия — прежде всего её неповторимое звучание, неожиданный образ, сложная личная ассоциация. В стихотворении причудливо сплетены космические обра-зы («слёзы вселенной», «звёзды», «небосвод»), явления природы («соловьёв поединок», «ночь», «заглохший горох», «завалившаяся ольха»), приметы повседневности («грядка», «донья», «садок», «доски»), общечеловеческие культурные ценности («пульты», «флейты», 197 опера Моцарта «Свадьба Фигаро»). Но всё это не своевольное нагромождение образов, а благодаря особой проницательности автора, его способности остро чувствовать удивительно стройная картина мира, по-новому открывающаяся, дающая ответ на философский вопрос о смысле жизни: смысл заключается в самой жизни, её неповторимости, вечном её движении и всеобщей взаимосвязи. Поэзия же помогает не столько понять, сколько представить и почувствовать правоту этой простой истины.

    В поздней лирике Пастернака тема поэта и поэзии, оставаясь неизменной в эстетических принципах, приобретает новый смысл. В стихотворениях главной становится идея нравственного, духовного служения поэта. Пастернак прекрасно осознавал, что талант — не только дар обострённо воспринимать красоту окружающего мира, но и личная позиция художника, его ответственность за тот «образ мира, в слове явленный», который останется после него.

    Стихотворение «Во всём мне хочется дойти...» (1956) открывает последнюю книгу стихов Б. Пастернака «Когда разгуляется», что придаёт произведению особую значимость. Поэт, он же умудрённый жизнью лирический герой, пришёл к пониманию необходимости постигать сущность явлений. Он отказывается от обилия изобразительных средств, виртуозности импровизаций, стихи строги и сдержанны, рифмы точны, каждый приём выверен. «Знаком высшей гармонии» называют критики поздние стихи Пастернака. «Дойти до самой сути» —значит, дойти до первоосновы жизни, её «сердцевины», чтобы понять причины «протекших дней», «нить судеб», найти «хотя отчасти» те единственно верные слова, которыми можно было бы выразить накал чувства, все его оттенки.

    Поэт хотел бы стать творцом, созидающим удивительную реальность, в которой строки подобны цветущему саду, овеянному «дыханьем роз, дыханьем мяты», или луговому простору с гремящими над ним «раскатами грозы», или этюдам Шопена с возникающими в музыке образами старинных имений.

    Заключает стихотворение ёмкая метафора — «тетива тугого лука». Можно вспомнить предводителя муз Аполлона, снаряжённого луком и стрелами, постигшего, какой «игрой и мукой» достигается вершина творчества, называемая совершенством. Каждый раз, когда мы перечитываем строки этого стихотворения, понимаем: автор достиг этой вершины.

    В стихотворении «Быть знаменитым некрасиво» (1956) Пастернак, чьей лирике всегда была чужда назидательность, определяет 198 свой Символ веры, иными словами, суть его жизненных убеждений и художественных принципов. Осмысливая годы, прожитые в стране, где литература должна была подчиняться «принципу партийности», поэт противопоставляет такие понятия, как официальная газетная «шумиха» и привлечённая всей жизнью художника «любовь пространства», самодовольное «самозванство» и напряжённая «самоотдача», бумажные «архивы» и «живой след» мастера. Он не декларирует свою позицию, а словно обращается к самому себе, оставляя в подтексте трудные уроки прожитых лет. Именно потому стихотворение одновременно звучит и как исповедь автора, и как наказ тем, кто, владея поэтическим даром, пройдёт «за пядью пядь» этим же путём.

    Что же, по мнению Пастернака, «поднимает ввысь»? Это гражданское мужество «ни единой долькой не отступаться от лица», а также способность до конца жизни «быть живым». Трижды повторяя в заключительной строфе определение «живым», поэт отрицает стремление к славе как ложную цель в искусстве и утверждает великую силу неустанного поиска и свойственного мастеру недовольства самим собой, которое не даёт ему права «пораженья от победы... отличать».

    Биографы поэта считают, что Борисом Пастернаком «всегда руководила верность тому, что он полюбил, что он считал истиной». Документальным подтверждением правоты этого суждения служат строки из адресованного Пастернаку письма известного писателя Варлама Шаламова

    Варла´м Шала´мов — русский прозаик и поэт XX века. Создатель одно-го из наиболее известных литературных и публицистических циклов о жизни заключённых  советских исправительно-трудовых лагерей в 1930—1950-е годы.: «Вы — совесть нашей эпохи... Перед будущим наше время будет оправдываться тем, что Вы в нём жили». 

1. Пользуясь материалами учебного пособия, выделите основные темы и мотивы лирики Б. Пастернака. Укажите также стихотворения, в которых они отражены. 2. Подготовьте анализ понравившегося вам стихотворения. Охарактеризуйте образ лирического героя: его отношение к природе; понимание любви; поиски ответа на философские вопросы бытия. Раскройте особенности авторского стиля. 3. Напишите реферат (организуйте читательскую конференцию, защиту проектов) на одну из тем: «Идеал поэта в творчестве Б. Пастернака», «Единство природы и человека в лирике Б. Пастернака», «Тема любви 199 в лирике Б. Пастернака», «Философские мотивы лирики Б. Пастернака», «Роман “Доктор Живаго” — духовная автобиография Б. Пастернака» (Д. Лихачёв). 4. Посмотрите документальный фильм «Литературное Переделкино. Борис Пастернак» (сайт tvkultura.ru). Напишите отзыв (или подготовьте устную версию) на тему «Как фильм дополняет наше представление о жизни и творчестве Б. Пастернака». 5. В разделе «Аудиохрестоматия» прослушайте подборку «Стихотворения Бориса Пастернака». Какие особенности авторского чтения вы заметили? Составьте свои рекомендации для актёрского прочтения одного стихотворения.

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ Б. ПАСТЕРНАКА

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ Б. ПАСТЕРНАКА

    Из воспоминаний сына поэта Евгения Борисовича Пастернака:

    «Среди событий, связанных со столетием Бориса Пастернака, особое место занимает решение Нобелевского комитета восстановить историческую правду, признав вынужденным и недействительным отказ Пастернака от Нобелевской премии, и вручить диплом и медаль семье покойного лауреата. Присуждение Пастернаку Нобелевской премии по литературе осенью 1958 года получило скандальную известность. Это окрасило глубоким трагизмом, сократило и отравило горечью остаток его дней. В течение последующих тридцати лет эта тема оставалось запретной и загадочной.

    Прошли годы. Мне теперь без малого столько же, сколько было отцу в 1958 году. В Музее изобразительных искусств, в близком соседстве с которым отец прожил с 1914 по 1938 год, 1 декабря 1989 года открылась выставка “Мир Пастернака”. Посол Швеции господин Вернер привёз на выставку диплом лауреата Нобелевской премии. Медаль решено было торжественно вручить на приёме, устраивавшемся Шведской академией и Нобелевским комитетом для лауреатов 1989 года. По мнению господина Вернера, мне следовало приехать в Стокгольм и принять эту награду. Он получил согласие Нобелевского комитета, посольство и Министерство культуры в несколько дней оформили нужные бумаги, а 7-го мы с женой летели в украшенном рождественскими колокольчиками самолёте в Стокгольм.

    На следующий день, 9 декабря, на торжественном приёме в Шведской академии в присутствии нобелевских лауреатов, послов Швеции и СССР, а также многочисленных гостей непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен передал мне Нобелевскую медаль Бориса Пастернака. Он прочёл обе телеграммы, посланные отцом 23 и 29 октября 1958 года, и сказал, что Шведская академия признала отказ Пастернака от премии вынужденным и по прошествии тридцати одного года вручает его медаль сыну, сожалея о том, что лауреата нет уже в живых. Он сказал, что это исторический момент.

    Ответное слово было предоставлено мне. Я выразил благодарность Шведской академии и Нобелевскому комитету за их решение и сказал, что принимаю почётную часть награды с чувством трагической радости. Хочется верить, что те благодетельные изменения, которые происходят сейчас в мире, и сделали возможным сегодняшнее событие, действительно приведут человечество к тому мирному и свободному существованию, на которое так надеялся мой отец и для которого он работал.

    …Щемящей и за душу хватающей нотой было появление на площадке широкой лестницы Мстислава Ростроповича. Своё выступление он предварил словами: “Ваши величества, достопочтенные нобелевские лауреаты, дамы и господа! На этом великолепном празднике мне хочется напомнить вам о великом русском поэте Борисе Пастернаке, который при жизни был лишён права получить присуждённую ему награду и воспользоваться счастьем и честью быть лауреатом Нобелевской премии. Позвольте мне как его соотечественнику и посланнику русской музыки сыграть вам Сарабанду из сюиты Баха d-моль для виолончели соло”.

    Трагическим голосом монолога Гамлета на Клавдиевом пире пела виолончель, в бездонной музыке Баха звучала тоскующая боль гефсиманской ноты:

Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далёком отголоске, Что случится на моём веку.

    После церемонии Мстислав Ростропович и Галина Вишневская провели нас в гостиную, где король с королевой принимали почётных гостей. Мы были представлены им и обменялись несколькими дружественными словами. На следующее утро мы вылетели в Москву».

    Д. С. Лихачёв. Из статьи «Размышления над романом Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”»:

    «Перед нами философия истории, помогающая не только осмыслить события, но и построить живую ткань романа: романа-эпопеи, романа — лирического стихотворения, показывающего всё, что происходит вокруг, через призму высокой интеллектуальности. Действительность отражена здесь не сама по себе, а пропущена через личные впечатления, всегда обострённые...

    Б. Л. Пастернак всегда был чужд чистоплюйства в поэзии. Он был чужд чистоплюйства и в изображении истории. Революционные события предстали перед ним во всей их обнаженной сложности. Они не укладывались в голые хрестоматийные схемы принятых описаний, принадлежащих иногда людям, не видевшим и не пережившим самих событий. Противоречия могли быть в их эмоциональном понимании, ибо Пастернак не истолковывал событий. О книге лирики “Сестра моя жизнь” поэт писал: “Мне было совершенно безразлично, как называется сила, давшая книгу, потому что она была безмерно больше меня и поэтических концепций, которые меня окружали”. Эти же слова Пастернак мог бы отнести и к роману “Доктор Живаго”. Они свидетельствуют о его величайшей скромности и осознании своего положения как бытописателя событий».

Дми́трий Серге́евич Лихачёв (1906—1999) — советский и российский филолог, культуролог, искусствовед, доктор филологических наук. Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы и культуры. Опубликовано около 500 научных и 600 публицистических его трудов. Внёс значительный вклад в изучение древнерусской литературы и искусства. На протяжении всех лет своей деятельности являлся активным защитником культуры, пропагандистом нравственности и духовности.

     Евгений Евтушенко о последней встрече с Борисом Пастернаком (из статьи «Почерк, похожий на журавлей»):

    «…Вернёмся туда, в год скандала, ко времени моей последней встречи с Пастернаком в 1960 году. Я боялся быть бестактным сочувствователем, зайдя к Пастернаку без приглашения…

    Из Пастернака по-прежнему исходил свет, но теперь уже не утренний, а какой-то вечерний. “А знаете, — сказал Пастернак, — у меня только что были Ваня и Юра. Они сказали сейчас, что кто-то собирает подписи под петицией студентов Литературного института с просьбой выслать меня за границу... Ване и Юре пригрозили, что, если они этого не сделают, их исключат и из комсомола, и из института. Они сказали, что пришли посоветоваться со мной — как им быть. Я, конечно, сказал им так: "Подпишите, какое это имеет значение... Мне всё равно ничем не поможете, а себе повредите..." Я им разрешил предать меня. Получив это разрешение, они ушли. Тогда я подошёл к окну своей террасы и посмотрел им вслед. И вдруг я увидел, что они бегут, как дети, взявшись за руки и подпрыгивая от радости. Знаете, люди нашего поколения тоже часто оказывались слабыми и иногда, к сожалению, тоже предавали... Но всё-таки мы при этом никогда не подпрыгивали от радости. Это как-то не полагалось, считалось неприличным... А жаль этих двух мальчиков. В них было столько чистого, провинциального... Но, боюсь, что теперь из них не получится поэтов...”

    Пастернак оказался прав — из них поэтов не получилось.

    Поэзия не прощает. Предательство других людей становится предательством самого себя».

1. Прочитайте роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» и подумайте, почему это произведение многие называют самым значительным романом XX столетия. 2. Стихотворение «Нобелевская премия» Пастернак закончил такими строками: «Верю я, придёт пора — // Силу подлости и злобы // Одолеет дух добра». Докажите, что спустя десятилетия после смерти Б. Пастернака его вера воплотилась в реальность.