Анна Андреевна АХМАТОВА

Анна Андреевна АХМАТОВА

	Анна Андреевна АХМАТОВА 1889—1966
	И если Пушкин — солнце, то она В поэзии пребудет белой ночью. Е. Евтушенко

    Анна Ахматова родилась 11 июня 1889 года в селении Большой Фонтан около Одессы в семье отставного инженера-механика флота Андрея Антоновича Горенко. Наиболее близкой для Анны была мать, о которой она оставила очень тёплые воспоминания: «...женщина с прозрачными глазами (такой глубокой синевы, что море нельзя не вспомнить, поглядевши в них) ...и добротой, которую я в наследство от неё как будто получила». Каждое лето семья проводила под Севастополем. Вспоминая себя на морском берегу три-надцатилетней девочкой в туфлях на босу ногу и в платье, надетом на голое тело, Анна рассказывала, что «бросалась в море со всего — со скалы, с лодки, с камня, с балок». Эта незримая связь с морской стихией оставалась с Ахматовой всегда, укрепляя в её душе свойственные ей внутреннюю свободу и романтическое мировосприятие, несмотря на все обрушившиеся впоследствии беды:

Ко мне приплывала зелёная рыба, Ко мне прилетала белая чайка, А я была дерзкой, злой и весёлой И вовсе не знала, что это — счастье. «У самого моря», 1915

    В 1890 году семья переезжает в Царское Село, с которым у Ахма-товой связаны первые детские воспоминания: «...зелёное, сырое велико-лепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пёстрые лошадки, старый вокзал...» Здесь Анна учится в Царскосельской (Мариинской) женской гимназии. В Царском Селе  навсегда в жизнь и творчество Ахматовой войдёт имя Александра Пушкина. Он станет для неё образцом в поэтическом мастерстве. «На каждой её странице незримо присутствует Пушкин. Каждая её строчка отлично сработана, сделана раз навсегда», — утверждал К. Чуковский1. Все последующие годы Ахматова «усердно и с большим интересом», как она сама говорила, занималась изучением жизни и творчества Пушкина, написала ряд работ о его произведениях, мечтала объединить свои исследования в книгу «Гибель Пушкина».

    В Царском Селе в 1903 году произошла первая встреча юной Ахматовой с будущим мужем — поэтом Николаем Гумилёвым.

    В 1905 году родители Ахматовой расстаются, и мать с детьми уезжает сначала в Евпаторию, затем в Киев, где Анна в 1907 году оканчивает последний класс Киево-Фундуклеевской гимназии. В Киеве Ахматова поступает на юридический факультет Высших женских курсов, который заканчивает в 1909 году. А в апреле 1910 года в Никольской церкви под Киевом происходит венчание Ахматовой и Гумилёва, после чего молодые супруги уезжают на месяц в Париж. Там знаменитый художник-модернист А. Модильяни сделал карандашный портрет Ахматовой, положивший начало её портретной «галерее», о которой искусствоведы говорят: «В портретах Ахматовой больше правды о ней, чем в книгах десяти критиков». Кроме Модильяни, её портреты писали Н. Альтман, Ю. Анненков, К. Петров-Водкин, Н. Тырса, А. Осмёркин, М. Сарьян...

    1912—1922 годы. В 1912 году Николай Гумилёв, уже известный в литературных кругах поэт, глава русского акмеизма, помог своей жене и ученице отобрать из 200 стихотворений 46, вошедших в первый поэтический сборник Ахматовой под названием «Вечер». «Критика отнеслась к нему благосклонно», — скромно напишет в автобиографии Ахматова. Неслучайна история псевдонима, выбор которого молодая поэтесса объясняла так: «Моя прабабушка по материнской  линии была татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь быть русским поэтом, я сделала своим литературным именем». Так родилось удивительно гармоничное сочетание — Анна Андреевна Ахматова. Об авторе заговорили как о поэте, непохожем на других, голос которого выдаёт женскую, раненную любовью душу, и вместе с тем это голос подлинного лирика. То было,по удивительно точному определению М. Цветаевой, «явление Поэта в облике женщины».

    Эстетические принципы акмеизма во многом сформировали важнейшую сторону таланта Ахматовой — интерес к предметному миру, тем вещам, которыми окружена женщина и за которыми порой прячется её внутренний мир, печали и радости, потери и обретения.

    В последующие годы один за другим выходят новые поэтические сборники Ахматовой: «Чётки» (1914), «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921), «Anno Domini» (1922).

    Немало горьких событий российской истории уместилось в этом перечне лет: Первая мировая война, революционные события, Гражданская война, массовая эмиграция русской интеллигенции. Эпоха неизбежно отражается в поэзии Ахматовой. Вместе с суровым временем она проходит путь постепенного, но последовательного отказа от замкнутости душевного мира, путь внутреннего возмужания. Ярче начинают звучать мотивы противостояния судьбе, обидам и ударам, посылаемым жизнью:

Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. 1912

    Общая беда не обходит стороной дом Ахматовой. В 1921 году был несправедливо обвинён в контрреволюционном заговоре и расстрелян Н. Гумилёв. К этому времени супруги уже расстались, но Николай Степанович по-прежнему оставался для неё дорогим, родным человеком. В том же году Ахматова как личную трагедию пережила смерть А. Блока, понимая: с его уходом безвозвратно ушло время старой, любимой ею России. Но когда перед нею, как перед другими деятелями русской культуры, встал вопрос об эмиграции, Ахматова без колебаний, раз и навсегда, делает свой выбор: «Не с теми я, кто бросил землю...» Принятое решение остаться в России было продиктовано не только голосом совести настоящего русского поэта, но и гражданским чувством ответственности за её судьбу, почти пророческим предвидением будущего:

А здесь, в глухом чаду пожара Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя. «Не с теми я, кто бросил землю...», 1922

    1923—1955 годы. Биографы А. Ахматовой называют глубоко трагическим растянувшийся на три десятилетия этап её жизни — время официального непризнания по-настоящему большого поэта и горь-кой участи матери, чей единственный сын был безвинно осуждён. «В 1925 году ЦК вынес постановление (не опубликованное в печати) об изъятии меня из обращения. Мои новые стихи почти перестали печатать, а старые — перепечатывать», — сдержанно напишет об этом времени Ахматова. Сегодня становится понятным отрицательное отношение советской критики к стихам Ахматовой, в которых, как тогда было сказано, ничего нет «ни о труде, ни о коллективе...». Спустя 15 лет,в 1940 году, будет издан сборник её стихов «Из шести книг». И хотя книгу встретили восторженно и читатели, и немногочисленная пресса, её очень быстро постигла всё та же участь быть «выброшенной» из книжных магазинов и библиотек.

    Репрессии 1930-х годов, обрушившиеся едва ли не на всех друзей и единомышленников Ахматовой, не обошли стороной и её семью: трижды — в 1935, 1938 и 1949 годах — арестовывали сына Ахматовой Льва Гумилёва, приписывая ему сначала «участие в молодёжной антисоветской террористической организации», а затем другие сфабрикованные обвинения. Об этой страшной трагедии, о том, «как бросалась в ноги к палачу», о семнадцати месяцах, проведённых в тюремных очередях, Ахматова расскажет в поэме «Реквием» (1940, 1961), ставшей не только скорбным плачем матери о сыне и стране, но и суровым приговором сталинскому террору. Великая Отечественная война застала Ахматову в Ленинграде, откуда до наступления блокады её успели переправить на самолёте в Москву. Во время этого перелёта было написано стихотворение «Мужество», позднее напечатанное в газете «Правда». Затем три долгих года она проживёт в Ташкенте, не переставая думать о родном Ленинграде, судьбе страны. Неслучайно свойственное её поэзии лирическое «я» сменяется широким «мы»:

Мы знаем, что´ ныне лежит на весах И что´ совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет. «Мужество», 1941

    В шестидесятые годы Ахматова объединит 12 стихотворений, написанных в военные годы, в цикл «Ветер войны». К. Чуковский так оценивал эти стихи: «Голос её из интимного, порою еле слышного шёпота стал громким, витийственным, грозным голосом истекающего кровью, но непобедимого народа...».

    После войны стихи Ахматовой публикуются, но уже в августе 1946 года выходит постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором говорилось, что стихотворения Ахматовой «пропитаны духом пессимизма и упадничества», а их автор является «одним из осколков безвозвратно канувшего в вечность мира старой дворянской культуры». За постановлением последовало исключение Ахматовой из Союза писателей СССР. Анна Ахматова стойко перенесла и этот очередной удар судьбы. От неё ждали покаяния, но она молчала, не отвечала на обвинения сразу же обрушившейся на неё прессы.

    1956—1966 годы. После смерти Сталина жизнь Ахматовой переменилась к лучшему. Она заканчивает ставшую образцом современной поэзии и уникальным историческим полотном «Поэму без героя», над которой работала 22 года. Напечатана книга стихов «Бег времени». Реабилитирован и возвращён из ссылки сын. В 1964 году Ахматова едет в Италию, где ей вручена Международная литературная поэтическая премия, а через год в Англии получает диплом почётного доктора Оксфордского университета. К сожалению, относительный покой и благополучие приходят к Анне Андреевне в последнее десятилетие её жизни.

    Она умерла 5 марта 1966 года в подмосковном посёлке Домодедово и была похоронена в Комарово близ Ленинграда. 166

1. А. Ахматова говорила, что сила таланта подлинного поэта определяется бедами и испытаниями, уготованными ему судьбой. Подготовьте рассказ о трагических событиях, которые пришлось пережить поэтессе. Дополните этот рассказ ответом на вопрос: «Как всё пережитое отразилось на её творчестве и силе таланта?». 2. В чём упрекала Ахматову советская критика? Были ли эти упрёки справедливы или же причины следует искать в официальной идеологии? Докажите, что Ахматова — подлинный национальный поэт.

«Романность» лирического стихотворения

«Романность» лирического стихотворения

    Поэзия Ахматовой вобрала в себя все достижения русской класси-ческой поэзии и прозы. Её по праву называют поэтом традиций, до конца жизни сохранившим верность заветам А. Пушкина, Ф. Достоевского, А. Блока. По складу своего дарования, способности видеть мир точно, почти стереоскопично, она, как отмечали критики, была «художником психологического реализма».

    Известный литературовед Б. Эйхенбаум в одной из рецензий писал: «Поэзия Ахматовой — сложный лирический роман. Мы можем проследить разработку образующих его повествовательных линий, можем говорить о его композиции, вплоть до соотношения отдельных персонажей. При переходе от одного сборника к другому мы испытывали характерное чувство интереса к сюжету — к тому, как разовьётся этот роман».

    Стихи Ахматовой просты, немногословны, но их содержание всегда шире и глубже слов, оно складывается как лирический роман. «Возьмите рассказ Мопассана, сожмите его до предельной сгущенности, и вы получите стихотворение Ахматовой», — писал К. Чуковский.

    Вместе с тем Ахматова не переставала называть себя акмеисткой, высоко оценивая роль акмеизма и в своей собственной жизни, и в литературе Серебряного века. Начинающий поэт, она училась у акмеистов точности выбранного слова, вниманию к простым вещам, стремлению к простоте, доступной большим мастерам. Литературные критики после выхода первых поэтических сборников Ахматовой находили в её стихах «грациозность», «капризность изломов», «разорванность синтаксиса», «неожиданную остроту финалов», «эффектную простоту словосочетаний» — словом, те характерные приметы поэзии 167 начала XX века, которые позволяют говорить о неповторимости как всей поэтической школы, так и творческого почерка самой Ахматовой.

    С годами расширяется круг тем, волнующих Ахматову: она пишет о любви, связанных с этим чувством душевных победах и крушениях, для неё всегда актуальны тема поэта и поэзии, тайна пушкинского гения, трагические события русской истории, библейские сюжеты, очень личной во все времена не перестаёт быть тема Родины и гражданского мужества.

    Сегодня можно смело утверждать: в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени «женская поэзия» — поэзия Анны Ахматовой. Неслучайно её стихи переведены на все основные языки мира.

1. Какое влияние на раннее творчество А. Ахматовой оказали поэзия и поэты Серебряного века? На примере выбранного вами стихотворения определите, какие особенности стиля Ахматовой помогали ей всегда оставаться самобытной и неповторимой. 2. Проанализируйте понравившееся вам стихотворение и обоснуйте справедливое суждение литературоведов о том, что Ахматова-поэт была «художником психологического реализма».

ЛИРИКА АННЫ АХМАТОВОЙ

ЛИРИКА АННЫ АХМАТОВОЙ

    Стихотворение «Рыбак» (1911) вошло в первый сборник Ахматовой «Вечер» и представляет собой образец её ранней лирики. Взяв на себя роль автора-повествователя, поэтесса со свойственным ей тонким психологизмом рассказывает о влюблённости юной девушки в красавца рыбака, который даже не замечает её чувств.

    Композиционно стихотворение состоит из двух частей. Первые две строфы — портрет рыбака, покорителя женских сердец. Он — дитя природы, хорош в своей голубой куртке с распахнутым воротом, цвет которой оттеняет синеву его глаз. Сравнивая этот цвет со льдом, автор подчёркивает холодное равнодушие знающего себе цену героя к восторженным «аханьям» влюблённых в него рыбачек. Эпитеты «едкий, душный» (запах) не только усиливают мужественность образа рыбака, привыкшего к нелёгкому ежедневному труду, но и помогают ощутить его самоуверенность.

    Вторая часть построена на контрасте с первой. Влюблённая в рыбака девочка — героиня этой части — в противовес ему, спокойному и невозмутимому, находится на грани душевного отчаяния. Она могла бы быть романтичной и в своём ожидании счастья чем-то напоминать юную Ассоль, но уже не всматривается в морскую даль, а «…как потерянная бродит // Вечерами на мысу». Вместо романтического настроя первых строф набирает силу драматический пафос безнадёжности. Девочке суждено испытать страдания первой любви, тайной и неразделённой, и эти страдания оставили недобрый след во всём её облике:

Щёки бледны, руки слабы, Истомлённый взор глубок…

    Выбирая эпитеты, передающие крайнюю степень любовного недуга, Ахматова-поэт остаётся верна первооснове своей ранней лирики, по определению К. Чуковского, «питающейся чувствами необладания, разлуки, утраты». Девочке уже не до игры, и образ крабов, щекочущих её ноги, становится символом той затягивающей «рыбку» сети, из которой невозможно выбраться.

    По мнению критиков, о любви простых людей повествователь говорит так, как человек его духовного уровня рассказал бы о своём чувстве. Мир обычных людей Ахматова наделяет тем же очарованием и той же страстью, что ведомы ей. Уже в самом начале творческого пути, говоря о разлуке, тоске, утрате, поэтесса начинает заполнять первые страницы своей главной книги — книги женской души.

    «Вечером» (1913). «Земная любовь — вот движущее начало лирики Ахматовой» — в этом суждении сходятся все, кто говорил или писал о её поэзии. В состоянии любви мир видится заново: обострены и напряжены все чувства, открывается необычность привычного, особенно если любовь неразделённая, почти трагическая.

    Стихотворение сюжетно: это история свидания, которое происходит в вечернем саду, где играет музыка и богато сервированы столы. Образ пространства разделён на два мира: рушащийся мир лирической героини, наполненный голосами «скорбных скрипок», и спокойный мир её любимого, уверенного в себе красивого господина, скрывающего смех «под лёгким золотом ресниц». Он, подобно пушкинскому Онегину, вполне постиг «науку страсти нежной», поэтому непринуждён и искусен в разговоре и мимолётных жестах:

Он мне сказал: «Я верный друг!» И моего коснулся платья. Как непохожи на объятья Прикосновенья этих рук.

    Лирическая героиня словно окаменела, но с обострённой проницательностью всё видит, слышит, а главное, понимает, что её не любят. Между тем мгновение назад ей, возможно, верилось, что этот вечер будет самым счастливым в её жизни. Справиться с горем помогает музыка, которой она доверила свою боль. Пронзительность боли подчёркивается резким глаголом «звенела», открывающим стихотворение, а наречие-эпитет «остро» и существительное «во льду» словно усиливают сковавшее героиню оцепенение. В стихотворении нет солнечного света, зелени деревьев, моря, которым всего лишь пахнут устрицы на блюде, — деталь, очень точно дополняющая представление об ограниченном мире сидящего напротив героя, все чувства которого наигранны и поверхностны даже тогда, когда он старается быть нежным: «Так гладят кошек или птиц, // Так на наездниц смотрят стройных...»

    Тогда почему же в последней строфе вновь зазвучавшие голоса скрипок уже не пронзительно звенят, а скорбно поют? Почему острота горя словно уплывает вслед «за стелющимся дымом»? Музыка вра-чует душу героини, в её «скорбных» звуках она слышит властный на-каз: «Благослови же небеса — // Ты первый раз одна с любимым».

    Любимый будет по-прежнему любимым, даже если в своём чувстве героиня останется «одна». Поэтесса не ставит в конце стихотворения восклицательный знак — она ставит точку, которая означает: её героиня — «трагический двойник» автора — раз и навсегда принимает дарованную ей небесами, не зависящую ни от каких горьких обстоятельств любовь.

    Критики справедливо утверждали: поэзия Ахматовой «открывает лирическую душу, скорее жёсткую, чем слишком мягкую... и уж явно господствующую, а не угнетённую». Данное стихотворение не исключение, и это с особой силой подтверждает уверенно прозвучавший, вопреки горестному содержанию, финал.

    «Я не знаю, ты жив или умер...» (1915). Далеко не у всех произведений, принадлежащих любовной лирике Ахматовой, есть адресаты, но данное стихотворение не поэтический вымысел. Оно обращено к талантливому художнику, знатоку поэзии и искусства Борису Анрепу. Они познакомились в 1914 году. Борис очарован Анной, он отмечает её красоту, острый ум, утончённость, покорён её стихами. Она также увлечена его неординарной личностью. «Мне никто сокровенней не был...» — так напишет Ахматова и неслучайно среди множества определений выберет именно этот эпитет: сокровенный — значит, свято хранимый, тайный.169 Тема разлуки с ушедшим на войну дорогим человеком становится главной, заявленной с невероятной силой уже в первой стро-ке, ставшей названием стихотворения, — «Я не знаю, ты жив или умер...». Самое мучительное для лирической героини — неизвестность, за которой всегда скрывается страх потери. Ей остаётся только гадать, где он сейчас. Невыносимо представить, что на земле его уже нет, а если всё же такое произошло, она заранее пытается утешить себя, рисуя столь знакомый нам в фольклоре образ печальной вдовы, которая «в своей вечерней думе» «светло горюет» по усопшему.

    Но душа отказывается принимать подобный исход, и тогда на помощь приходит молитва любящего сердца, способная остановить и даже отменить смерть:

Всё тебе: и молитва дневная, И бессонницы млеющий жар, И стихов моих белая стая, И очей моих синий пожар.

    Воображение рисует стаю белых птиц, которые своими спасительными крыльями заслоняют любимого от смерти, а синий пожар очей гасит злой огонь войны. Удивителен в этой строфе образ цвета: белый и синий, соединяясь в метафорах («белая стая», «синий пожар»), рождают незримый образ небесных сфер. Вспоминается далёкая Ярославна, посылающая рано утром с высокой городской стены свой плач-молитву о спасении пленённого врагами мужа. И плач этот, как мы помним, был услышан. Неслучайно современник Ахматовой и её друг, поэт Осип Мандельштам, проницательно заметил, что, отличаясь «чистейшим литературным языком... стихи её близки к народной песне не только по структуре, но и по существу, являясь всегда, неизменно “причитаниями”».

    Вкладывая всю силу души в охватившее лирическую героиню чувство, она одновременно, на одном дыхании, прощается с памятью об ушедшей, прежней любви, которая, возможно, ещё томила её. Но усиленное повтором откровение, звучащее в последней строфе, освобождает героиню, нашедшую новую любовь, от власти прошлого. Тот, прежний, кто «на муку предал, кто ласкал и забыл», теперь прощён и становится одним из тех, кто ассоциируется в её памяти со словом «никто».

    Это стихотворение подсказало Ахматовой название сборника — «Белая стая», вышедшего в 1917 году и названного критиками «самой значительной её книгой дореволюционного периода».

    Борис Анреп, художник-монументалист с мировым именем, в центре мозаичного панно «Сострадание» (1952), посвящённого жертвам блокадного Ленинграда, поместил образ Анны Ахматовой, которую благословляет Ангел. Мозаика находится в Лондонской национальной галерее.

    «Мне голос был. Он звал утешно...» (1917). Поэзия Ахмато-вой — не только исповедь любящей женщины, это исповедь человека, живущего всеми событиями и испытаниями своего времени, своей страны. Написанное осенью 1917 года по горячим следам революционных событий стихотворение «Мне голос был. Он звал утешно...» больше, чем подтверждение этой мысли. Строгая библейская форма произведения родственна «Пророку» А. Пушкина. Только в перевёрнутом революцией мире лирическая героиня слышит не голос ангела-серафима, который зовёт поэта к гражданскому служению своему народу, а искусителя, нашёптывающего о личном покое. Сама Ахматова не понимала и не принимала революцию, многие из ближнего круга её друзей уже начинали покидать Россию, в дальнейшем поэтессу ожидали только горестные потери и многолетнее гонение, но в ответ на голос соблазна её героиня не произносит ни единого слова:

Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.

    Какой бесповоротной силой наполнен глагол «замкнула», как много неприятия скрыто в эпитете «недостойной» и как спокойно и вместе с тем высоко определяется уровень, на котором принимается решение, — уровень «скорбного духа». Разделяя судьбу своей Родины, поэтесса разделяет и её вину, поэтому остаётся на родной земле и в горе, и в радости, как сказано в клятве любящего сердца.

    «Смуглый отрок бродил по аллеям...» (1911). В год 100-летия открытия лицея Анна Ахматова создала поэтический цикл «В Царском Селе», состоящий из пяти стихотворений, третьим из которых стало стихотворение «Смуглый отрок бродил по аллеям...». С самого начала автор завораживает нас ощущением незримого присутствия поэта где-то здесь, в глубине зелёных аллей парка. Этот пушкинский дух, витающий среди деревьев и прудов, наполнил все восемь строк лирической миниатюры простотой и величавостью XIX века, а теплота личных воспоминаний поэтессы о детстве и ранней юности, проведённых ею в Царском Селе, словно согрела эти строки ожиданием возможной встречи с тем, кто навсегда станет главным для Ахматовой и в творчестве, и в судьбе. В открывающем стихотворение перифразе «смуглый отрок» автор рисует сразу же угадываемый нами романтический образ юного Пушкина. Вспоминая себя в лицейские годы, поэт когда-то написал: «Средь отроков я молча целый день бродил угрюмый...» Как тонко в этой строке передаст Ахматова его сокровенный внутренний мир, грусть, мечты. Примечательно: глагол «лелеем» встречается в поэзии Ахматовой только однажды — он раз и навсегда отдан Пушкину. Лелеять — значит нежить, холить, заботливо ухаживать, любовно охранять, оберегать. В строке «...Еле слышный шелест шагов» устанавливается тихий отголосок давнего времени, его эхо, и это ощущение усиливает аллитерация звука [ш]. Образ отдалённого столетием времени незримо присутствует и в начале второй строфы: «Иглы сосен густо и колко // Устилают низкие пни...»

    «Младое племя» подросших сосен, словно останавливая бег времени, заботливо укутывает, «устилает низкие пни», сохранившиеся от тех деревьев, которые были очевидцами первых одиноких прогулок начинающего поэта. И уже не давным-давно, а, может быть, вчера «здесь лежала его треуголка» — неотъемлемая часть мундира лицеистов — и ветер шевелил страницами «растрёпанного тома Парни» —книги французского поэта, в элегиях которого влюблённый лицеист находил отраду.

    Поэт Н. Гумилёв, одним из пер-вых открывший уникальный талант Ахматовой, отмечал: в её поэзии «каждое слово было взвешено и выбрано с необычайной строгостью и скупостью, каждая строфа чеканно воплощала взятый предмет, вызывая у читателя множество ассоциаций... И в этом она достойная ученица Пушкина».

    «Я пришла к поэту в гости...» (1914). У данного стихотворения есть посвящение — Александру Блоку. В своих воспоминаниях Ахматова писала: «Блока я считаю не только величайшим поэтом первой четверти двадцатого века, но и человеком-эпохой, т. е. самым характерным представителем своего времени... он занимал особенное место в жизни всего предреволюционного поколения». В жизни и твор-честве самой Ахматовой Блок всегда оставался старшим поэтом — «учителем и вдохновителем младшего».

    Личных встреч было немного, запись о них, как говорила Ахматова, могла бы уместиться на одной тетрадной странице, но каждая была настолько важной, что поэтесса на всю жизнь запомнила, казалось бы, внешне незначительные, но для неё по-особому значимые слова своего собеседника.

    В гостях у поэта в Петербурге, жившего на Офицерской улице, Ахматова была лишь однажды, в одно из последних воскресений декабря 1913 года. А в самом начале января Блок вместе с письмом получил от Ахматовой по почте стихотворение, которое начиналось строками: «Я пришла к поэту в гости...».

    Несмотря на то что «точный», «вещественный» стиль поэтессы вомногом противоположен романтической манере Блока, стихотворение «дышит» атмосферой его лирики. Как отмечает критик В. Жирмунский, в стихотворении на фоне реалистической картины русской зимы выступает психологический портрет поэта, «тоже реалистический, с глубокой перспективой недоговорённого чувства». Мороз за окнами, «малиновое солнце под лохматым сизым дымом» облаков — этот северный пейзаж подобен портретной раме, оттеняющей сдержанность, немногословность и кажущуюся холодность облика поэта. Но солнце не только за окном — оно в этой «комнате просторной» получило права хозяина, который «ясно смотрит» на пришедшую гостью. Или это пристальный взгляд самого поэта? При таком смешении двух образов возникает фольклорный мотив «солнца ясного», c которым в народе издавна сравнивали очень дорогого человека.

    В третьей строфе лирическая героиня, лишь на мгновение заглянув в глаза поэту, так и не раскроет их магической власти: «Мне же лучше, осторожной, // В них и вовсе не глядеть». Она словно останавливается перед запретной чертой, чтобы не принять ученический восторг за возникающую влюблённость... В последней строфе снова возвращается зимний пейзаж, обогащённый психологическим содержанием предшествующего рассказа:

Но запомнится беседа, Дымный полдень, воскресенье, В доме сером и высоком У морских ворот Невы.

    Ахматова не раскрывает содержания беседы, для неё важно, что это был разговор двух поэтов — учителя и ученицы. Глагол «запомнится» словно вмещает в себя всё нераскрытое содержание разговора, наполняя строку особым смыслом, о котором могут рассказать «дымный полдень, воскресенье», «серый и высокий дом». На этот дом, уходя, оглядывается лирическая героиня и замечает, что он стоит «у морских ворот Невы». Образ-символ морских ворот, Нева, воспетая Пушкиным, означает для Ахматовой благословение на свободный, открытый всем жизненным ветрам, бесконечный, как море, путь.

    Пройдёт меньше года, и обычно сдержанный на похвалу А. Блок напишет Ахматовой, так оценивая одно из её произведений: «Поэма настоящая, и Вы — настоящая».

    «Муза» (1924). Написанное в 1924 году стихотворение «Муза» в послереволюционном творчестве Анны Ахматовой является этапным, раскрывающим суть эволюции темы поэта и поэзии.

    Согласно античной традиции Муза — источник поэтического вдохновения, олицетворённый в образе женщины-богини. Этот образ занимает особое место в поэзии Ахматовой. В целом ряде стихотворений она обращается к Музе, встречается с ней, и каждый раз посланница небес приобретает новые черты: является то «сестрой», то «милой смуглой гостьей», то «двойником», то «соперницей»; бывает странной, насмешливой, строгой, печальной...

    Композиционно стихотворение делится на две части, состоящие из двух четверостиший. В первой строфе лирическая героиня с замиранием сердца ждёт прихода таинственной гостьи, перед властью которой всё недавно казавшееся самым важным отступает: становятся ненужными почести, юность, свобода, и даже сама жизнь, «кажется, висит на волоске». Такое преобразование времени и пространства, названное когда-то Пушкиным «святым очарованьем», происходило 174 уже не раз, поэтому героиня думает, что ничего в облике Музы не изменится: она придёт всё той же «милой гостьей с дудочкой в руке». Так заканчивается первая часть, в которой Ахматова подводит итог своему творческому «младенчеству» — всему написанному до сих пор.

    Вторая строфа начинается двумя короткими неполными предложениями, словно взрывающими замершее время:

И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала Страницы Ада?» Отвечает: «Я».

    Муза молчит, но в её уверенном движении, внимательном взгляде читается всё, что не сказано словами: это она вместе с Данте — великим итальянским поэтом, автором «Божественной комедии» — прошла девять кругов ада, диктуя ему мрачные картины человеческих страданий, и это её теперь нужно называть не «милой гостьей», а Музой трагедии. Лирическая героиня — Ахматова-поэт — не только мгновенно всё понимает, но и принимает эту миссию. Ещё не написан «Реквием», но она как будто слышит отголоски страшного ленинградского ада, который уже дал о себе знать в расстреле Гумилёва, смерти Блока.

    Литературоведы сравнивают стихотворение Ахматовой «Муза» с «Пророком» А. Пушкина: в обоих произведениях поэты переживают момент духовного потрясения, озарения и получают высокое право владеть «божественным глаголом», чтобы разделить вместе со своим народом трагедию века.

    Стихотворение «Творчество» (1936) открывает поэтический цикл «Тайны ремесла», вошедший в сборник А. Ахматовой «Из шести книг» (1940). Автор не столько затрагивает тему предназначения поэта и поэзии, сколько посвящает нас в святая святых — тайну рождения стиха. Вслед за Пушкиным, поведавшим в элегии «Осень» о том, как «пробуждается поэзия», Ахматова превыше всего на свете ценит состояние творческого напряжения и считает его ниспосланным даром Небес. Но, продолжая пушкинскую тему, Ахматова открывает нам новые грани феномена поэзии. Стихотворение «Творчество» в полной мере доказывает справедливость суждения критиков: поэтесса «не изменяет привычке с настойчивой пристальностью вглядываться в явления жизни и запечатлевать в математически чётких стихах отдельные моменты их движения». «Явлением жизни» становится творчество как особенное состояние души.

    Ахматова не делит произведение на строфы, подчёркивая непрерывность, неудержимость события. Себе она отводит роль повествователя, рождённого быть поэтом. Только тому, кто сам пережил подобное преображение слуха и зрения, дано рассказать о нём так «математически чётко» и вместе с тем удивительно тонко.

    В первых строках образ пространства предстаёт как некий первозданный хаос «неузнанных и пленных голосов», «бездна шёпотов и звонов». Не умолкающий бой часов и повинующийся ему «раскат стихающего грома» возвещают о приближении сокровенного времени творчества.

    Вслед за боем часов возникает звук, который магически преображает пространство и наделяет поэта вещим слухом и зрением:

Встаёт один, всё победивший звук. Так вкруг него непоправимо тихо, Что слышно, как в лесу растёт трава, Как по земле идёт с котомкой лихо…

    Объединяя союзом «как» однородные придаточные части, Ахматова ставит знак равенства между двумя образами-символами: жизни, преодолевающей все преграды («растёт трава»), и неизбежно идущих следом невзгод — вечных спутниц человека («идёт с котомкой лихо»). Так рождается ёмкая формула, исчерпывающе выражающая земной путь. Услышанные «лёгких рифм сигнальные звоночки» устанавливают связь сознания поэта с Космосом. Ум и сердце его становятся принимающей антенной, и кто-то начинает диктовать ему строчки будущего стихотворения, которые «ложатся в белоснежную тетрадь». Эпитет «белоснежная» усиливает мотив божественной сопричастности рождению стиха. Не случайно творчество — одна из ипостасей бога.

    Анна Ахматова, которую в советское время не случайно называли последним христианским поэтом, как никто другой понимала избранничество поэта. Л. Чуковская писала: «Сознание, что и в нищете, и в бедствиях, и в горе, она — поэзия, она — величие, она, а не власть, унижающая её, — это сознание давало ей силы переносить нищету, унижение, горе».

    Образ Родины в творчестве Анны Ахматовой. Стихотворения «Мужество» (1942), «Родная земля» (1961). Образ Родины, родной земли один из ведущих в творчестве А. Ахматовой. Стихи, посвящённые этой теме, не были эмоциональными эпизодическими всплесками. В них заявлялась жизненная позиция: есть Родина — будет жизнь, дети, стихи; нет её — ничего не будет.

    В самые трудные для Отечества времена голос Ахматовой звучал уверенно, органично, сравнимо с голосом набата: «Звучал, как колокол на башне вечевой, // Во дни торжеств и бед народных» (Лермонтов). Именно так воспринимается стихотворение «Мужество», написанное Ахматовой в феврале 1942 года в самолёте, когда её вывозили в Москву из ленинградского блокадного кольца, позднее продиктованное по телефону корреспонденту газеты «Правда».

    Стихотворение звучит как священный призыв, с которым в давние времена русские князья и военачальники обращались к народу, созывая его на решающий бой с врагом, желающим захватить и поработить землю отцов. Героический пафос произведения лишён плакатной патетики, наполнен могучей верой, что всё сказанное непременно исполнится. Этому способствует эмоционально-экспрессивная лексика: фразеологизмы («лежит на весах», «пробил час»), глаголы и глагольные обороты, свойственные публицистическому стилю («не покинет», «мёртвыми лечь», «остаться без крова»), возрастающая градация («сохраним», «пронесём», «спасём»), выразительные наречия-эпитеты («не страшно», «не горько»). Ахматова-поэт обращается к истокам народной русской речи и, выбирая местоимение «мы», по праву говорит от имени всего народа, сплочённого общей бедой.

    Известно: если дому грозит опасность, хозяин спешит спасти самое дорогое для него. Для Ахматовой такой святыней становится «русская речь», «великое русское слово»:

Не страшно под пулями мёртвыми лечь, Не горько остаться без крова, — И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово.

    Анна Ахматова (как до неё И. С. Тургенев) связывает судьбу родной земли с судьбой родного языка, слова, служащего символическим воплощением духовного начала Родины. Вынесенное в последнюю строку слово «навеки» звучит как завершающая молитву формула «да будет так»:

Свободным и чистым тебя пронесём, И внукам дадим, и от плена спасём Навеки.

    Марина Цветаева однажды назвала Ахматову «златоустая Анна всея Руси». Стихотворение «Мужество» в полной мере оправдывает это высокое звание.

    Стихотворение «Родная земля» (1961) было написано, когда Ахматова, испытывая серьёзные проблемы со здоровьем, находилась в ленинградской больнице. Для поэта наступило время подведения итогов, диктующее необходимость выразить свой символ веры — то, что приобрело силу убеждения, стало непреложной истиной.

    В названии заявлена тема, продолжающая традиции русской классической поэзии Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Что значит для человека Родина? Почему жить на родной земле, делить вместе со своим народом все беды и радости, стать частицей этой земли означает любить её?

    Понимая цену каждого слова, Ахматова продолжает и развивает тему Родины, насыщая её вниманием к привычным вещам, стремлением к простоте, за которой стоит мудрость зрелого мастера. Эпиграф, взятый из стихотворения 1922 года («Не с теми я, кто бросил землю…»), только подчёркивает справедливость данного утверждения.

    Слово «земля» в русском языке многозначно. В первом значении это грунт и почва, поверхностный слой нашей планеты. И в этом значении мы, говорит Ахматова, «о ней не вспоминаем даже»: «не носим на груди», «не сочиняем стихи», «не делаем предметом купли и продажи…» Многократно используя отрицание «не», намеренно снижая образ земли-кормилицы, Ахматова-поэт тем не менее проводит незримую параллель со всей жизнью человека: его святынями («в заветных ладанках»), творчеством («стихи навзрыд»), тайными переживаниями («горький сон»), мечтами о счастливой жизни («обетованным раем»), деловыми расчётами («предметом купли и продажи»), болезнями и бедами. Вся жизнь человека проходит на земле, что утверждается поэтом в предельно обыденных образах:

Да, для нас это грязь на калошах, Да, для нас это хруст на зубах. И мы мелем, и месим, и крошим Тот ни в чём не замешанный прах.

    Между тем книжное слово «прах» рождает аллюзию на библейский текст о сотворении человека: «И создал Господь человека из праха земного…» Земля не только «строительный материал» для нашего тела, она, «ни в чём не замешанная», несмотря ни на какие «месива» и «крошева», остаётся первозданно чистой и святой. Особенно если это родная земля, объединяющая в слове «мы» народ, ставший лирическим героем произведения. В завершающем двустишии, меняя стихотворный ритм (ямб на анапест), автор раскрывает суть понятия «родная земля», частицей которой является человек.

Могила Анны Ахматовой в посёлке Комарово в пригороде Санкт-Петербурга

    Истина поэта проста: жить на родной земле, лечь в родную землю и стать ею, свободно назвать её своею — всё это и означает любить.

    Сама Ахматова выстрадала и заслужила право выразить эту любовь от имени народа.

1. Прочитайте стихотворения Ахматовой, вошедшие в цикл «Ветер войны» (сборник «Бег времени»). Докажите справедливость утверждения: «Поэзия Ахматовой не только исповедь влюблённой женщины, это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своего времени и своей земли». Аргументируйте это суждение подбором цитат из прочитанных вами стихотворений цикла, разместив их в таблицу: Исповедь женщины Исповедь человека-гражданина   2. В стихотворении А. Ахматовой «Родная земля» происходит своеобразная перекличка с программным стихотворением М. Ю. Лермонтова «Родина». Произведите сравнительный анализ этих двух произведений и ответьте на вопрос: «Одинаково или по-разному признаются поэты в любви к Родине?» 3. В каких стихотворениях А. Ахматовой открывается мир женской ду-ши — страстной, нежной и гордой? На примере одного стихотворения покажите, какой Ахматова описывает любовь. Назовите, с помощью каких средств передаётся психологически точный портрет лирической героини. 4. Как характеризуется в стихотворении «Мне голос был. Он звал утешно...» революционная Россия? Каким образом выражена позиция автора? Какими художественными средствами создаётся тональность произведения? В критической литературе жанр этого стихотворения определяется как инвектива (резко обличительное по характеру произведение). Подтвердите или опровергните это мнение. 5. Как описано творческое вдохновение в стихотворении «Муза»? Как тема творчества в этом произведении связана с бессмертием?

РЕКВИЕМ

РЕКВИЕМ

    Только по-настоящему большому поэту дано запечатлеть для последующих поколений образ времени, особенно если оно страшное, вошедшее в историю как кровавые годы сталинских репрессий. Взяв на себя труд летописца, Анна Ахматова отбросила всё случайное и сохранила, по её признанию, «острое ощущение истории». Такой не подвластный давлению обстоятельств материал рождается тогда, когда личное горе поэта и горе страны становится общим, неразрывным: «Муж в могиле, сын в тюрьме, //Помолитесь обо мне». В уже созданную ею «целую книгу женской души» Ахматова впи-сала пронзительные страницы боли «за всех страждущих, жён, сестёр, матерей, с кем делила Голгофу тюремных стен, приговоров, казней» — так отозвался о поэме «Реквием», вышедшей отдельной книгой в Мюнхене в 1963 году, патриарх русского литературного зарубежья Борис Зайцев.

    Над поэмой «Реквием» Анна Ахматова работала в 1934—1940 годах и в начале 1960-х. Перед тем как «крамольные» рукописи необходимо было сжечь, небольшие главы поэмы, отдельные её фрагменты заучивались людьми, которым ав-тор доверяла, а таких было не более десятка. В 1962 году Ахматова передала рукопись в редакцию московского журнала «Новый мир», но опубликовали поэму только в 1987 году в журнале «Октябрь».

    Эпиграф настраивает читателей на тот уровень правды, который Л. Толстой раз и навсегда определил как мысль народную. Величием этой мысли дышат строки: «Я была тогда с моим народом, // Там, где мой народ, к несчастью, был».

    Характер документа, объективного репортажа носят прозаические строки, заменившие в поэме традиционное предисловие, в кото-рых не как случайный вопрос или тихая просьба, а почти как приказ звучат слова женщины — соратницы по несчастью: «А это вы можете описать?» И в ответ, как клятву, произносит поэт короткое слово: «Могу». О многом говорит само название поэмы.

    Реквием — это заупокойное католическое богослужение, траурная месса по усопшему, а в более общем смысле — поминовение умерших, поминальная молитва. Реквием как музыкальное произведение — многочастное траурное хоровое произведение, нередко с участием солистов и в сопровождении оркест-ра. Одним из наиболее известных в музыке является «Реквием» В. А. Моцарта.

    Но не великая музыка Моцарта могла бы стать аккомпанементом к «Реквиему» Ахматовой, а, как говорила она сама, «только тишина и редкие отдалённые удары похоронного звона». Образ смерти, мотив похоронного обряда, плача по умершему становятся центральными в поэме, наполняя её пространство особой лексикой: «у божницы», «свеча оплыла», «вынос», «холод иконки», «чёрные сукна», «звон кадильный...».

    Плач женщин, переходящий в вопль и вой, издавна сопровождал на Руси похороны, заглушая смертное отчаяние и непереносимую боль потери. Вместе с этим плачем в поэму в I главе входит исторический мотив наказания за инакомыслие: «Буду я, как стрелецкие жёнки, //Под кремлёвскими башнями выть».

    На протяжении последующих глав трагическая русская история переплетается с жалобным песенным фольклором, и в поэме возникает зыбкий мотив утешения, отрады, которую отчаявшемуся сердцу во все времена дарила природа: «Тихо льётся тихий Дон // Жёлтый месяц входит в дом...»; «...Горячий шелест лета, // Словно празд-ник за моим окном...»; «Там тюремный тополь качается, // И ни звука...». Но это лишь слабая тень утешения, лишь на мгновение брошенный из-под «окаменелого страданья» взгляд потерявшей семью женщины. Что же может утешить её? Она думает, что только смерть, «такая простая и чудная» в своей мгновенности, прерывающей растянутую пытку, даже если слугами этой смерти становятся люди в фуражках с голубым верхом и «бледный от страха управдом». Эти люди, нарушающие тишину ночи «до тошноты знакомым» стуком в дверь, —настоящие демоны смерти; их «кровавые сапоги» и «шины чёрных марусь» вездесущи; и уже где-то далеко в Сибири такие слуги тьмы привели в исполнение приговор над человеком с синими глазами, в которых сами успели отразиться «последним ужасом»: 

Клубится Енисей, Звезда Полярная сияет. И синий блеск возлюбленных очей Последний ужас застилает.

    Со времён библейского Каина злом считается всё то, что направлено против жизни. Но если смерть становится освобождением, спасением от жизни, значит, с жизнью происходит нечто совершенно обратное её сути. «...Теперь ваше время и власть тьмы», — сказал когда-то Христос тем, кто пришёл взять его под стражу (Евангелие от Луки). Такой же «властью тьмы» наполнены в поэме главы «Посвящение» и «Вступление», в которых мир словно перевёрнут и обретает очертания ада: «гнутся горы», «не течёт великая река», «солнце ниже, и Нева туманней», а люди похожи на бледные тени мертвецов, обречённо идущих «по столице одичалой». Над превратившимся в тюрьму городом Ленинградом встаёт звезда смерти. «И прямо мне в глаза глядит //И скорой гибелью грозит // Огромная звезда», — пишет в V главе поэмы Ахматова.

    Есть в поэме незримый, бессловесный и оттого ещё более выразительный образ палача, которому кидается в ноги несчастная мать и не получает помощи. А паровозные гудки, поющие повсеместно «песню разлуки», заменили в поэме ангельские семь труб, грозный голос которых возвещал в Апокалипсисе.

    Так же, как в Апокалипсисе, воспринимает реальность 1930-х го-дов Анна Ахматова, и это не искусственно найденная форма, а открывшийся в поэте пророческий дар, провозглашённый некогда Пушкиным, — способность воспринимать жизнь на уровне Божественного откровения, видеть метафизическую картину мира. Неслучайно в центре данной картины находится распятие Христа. В Ленинграде 1930-х годов уже нет крестов на разрушенных церквях, зато «Крестами» названа тюрьма, у стен которой в надежде на милосердие палачей «своею слезою горячею» прожигают лёд советские женщины — жёны, матери, сёстры. И даже белые ночи, вопреки песенной традиции, обретают в поэме образ хищных птиц с «ястребиным жарким оком», которые реют, как вестницы смерти, над осуждёнными сыновьями, принявшими высокий крест страдания без вины. 

    В X главе, названной «Распятие», сконцентрированы все основные смысловые линии произведения. Глава состоит из двух частей, предварённых эпиграфом: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи». Это начало Девятой песни канона, который поётся на утрени Великой Субботы

    Вели´кая Суббо´та — суббота Страстной недели, посвящённая воспоминанию погребения и пребывания во гробе тела Иисуса Христа.. Есть в первой части ещё одна известная цитата из Евангелия от Матфея, передающая последние слова Сына на кресте, обращённые к Отцу: «Почто Меня оставил!» Так Ахматова соединяет страдания распятого Сына и присутствующей при казни Матери в единый ёмкий и пронзительный образ. Когда земная женщина-мать ожидает казни собственного сына, который стал невинной жертвой палачей, её страдания восходят к страданиям Матери Божией, и муки эти нельзя выразить словами. Несравненно легче, наверное, как Магдалина

    Мари´я Магдали´на — христианская святая, мироносица, которая, согласно евангельскому тексту, всюду следовала за Христом и присутствовала при его распятии., «биться и рыдать», легче даже «каменеть», как любимый ученик апостол Иоанн... Почему же «туда, где молча Мать стояла, так никто взглянуть и не посмел»? Какой не вмещаемый человеческим сознанием предел страдания скрывается за этим «стояла молча»? Только один. На кресте происходит распятие не только Сына, но и Матери. И к этому вслед за Ахматовой невозможно ничего добавить, разве что мысленно вспомнить известные слова И. Тургенева: «Есть такие мгновения в жизни, такие чувства... На них можно только указать — и пройти мимо». В литературном же осмыслении нельзя не вспомнить уроки другого великого классика, которые хорошо усвоила Ахматова, когда говорила, что её стихи — начало драмы, или только её кульминация, или чаще финал и окончание. «Этот приём, — писала она, — в русской литературе великолепно и неотразимо развил Ф. Достоевский в своих романах-трагедиях; в сущности, читателю-зрителю предлагается присутствовать только при развязке».

    В эпилоге автор рисует скорбные лики женщин-страдалиц, на которых страшное время оставило свой отпечаток, жёсткую «клинопись». И проявляются эти лики на фоне «красной, ослепшей стены», 179 ставшей стеной плача, сквозь плотный кирпич которой не может проникнуть зов о милосердии. Но выше этой глухой стены поднимается устремлённая к небу молитва одной из женщин, избранной быть услышанной Небом по высокому праву поэта.

    И снова в поэму незримо входит образ Богородицы, расстилающей «над скорбями великими плат» — свой покров. «Подробный рассказ о благодатном покрове Божией Матери над Россией потребовал бы целой книги», — читаем мы в духовной литературе. Поэзия, восходящая к поминальному плачу, становится спасительным покровом, соткать который из «бедных», простых, как сама правда, слов доверено земной женщине, и это право она воспринимает как миссию. Мы чувствуем, как много сдержанной и высокой силы в поэтическом признании Ахматовой: 

Для них соткала я широкий покров Из бедных, у них же подслушанных слов. О них вспоминаю всегда и везде, О них не забуду и в новой беде...

    Поэма «Реквием» стала памятником страшному времени, и он в завершающих эпилог торжественных двустишиях обретает зримые контуры — черты женщины, боль которой не остыла, потому что способна растопить снег и превратить его в слёзы:

И пусть с неподвижных и бронзовых век, Как слёзы, струится подтаявший снег, И голубь тюремный пусть гулит вдали, И тихо идут по Неве корабли.

    В город, где у тюремной стены будет воздвигнут нерукотворный памятник духовному «я» поэта, разделившего со своим народом все его беды, обязательно вернутся пространство и время. Голубь в библейские времена принёс Ною весть о прекращении Всемирного потопа — голубь в новом Ленинграде совьёт гнездо где-то вдали от опустевших тюремных стен. Ад закончится, река, которая снова потечёт и даст путь кораблям, станет символом восстановления правильного, установленного Господом движения жизни. Заканчивая поэму в 1940 году, Анна Ахматова предвидела это время и потому в двух последних двустишиях выбрала форму повелительного  наклонения глагола, форму наказа. Когда в 1987 году поэма впервые была напечатана, воля поэта исполнилась.

1. Подготовьте сообщение об истории написания поэмы «Реквием». Докажите, что произведение приобрело силу выдающегося художественного документа, ставшего суровым приговором сталинскому террору. 2. Какую связь устанавливает А. Ахматова между Ленинградом 1930-х годов и последними временами, о которых говорится в Апокалипсисе? Каким предстаёт в поэме образ распятого Христа? Какой смысл вкладывает автор в обращение Сына к Отцу и Матери?  3. Охарактеризуйте образ лирической героини — духовного «я» поэта — в поэме «Реквием». Почему свой рассказ о трагедии народа А. Ахматова воспринимает как миссию? О каком «нерукотворном» памятнике, ставшем образом-символом, говорится в эпилоге?  4. Какое влияние на раннее творчество А. Ахматовой оказали поэзия и поэты Серебряного века? На примере выбранного вами стихотворения определите, какие особенности стиля Ахматовой помогали ей всегда оставаться самобытной и неповторимой.  5. Проанализируйте понравившееся вам стихотворение и обоснуйте справедливое суждение литературоведов о том, что Ахматова-поэт была «художником психологического реализма». 6. Выполните тест «А. Ахматова: биография и творчество».